Воспоминания о Девянине Иване Петровиче (1918-1978)

У моего деда не было медалей «За отвагу», «За боевые заслуги». О войне напоминали старые раны и наколка на внутренней части левого предплечья. Эти шесть цифр были именем долгие четыре года, что длилась война. Только шесть цифр… Вы только вдумайтесь, четыре года он был на краю жизни. Нет, он был в аду.

Мой дедушка, Девянин Иван Петрович, родился 22 октября 1918 г. в Трубетчинском районе Тамбовской области (сейчас это Липецкая область, Лебедянский район, с. Сухая Лубна) в семье ремесленника-шорника, ценного на селе специалиста по изготовлению конной сбруи и выделке бычьих шкур, из которой эта сбруя изготавливалась. Детство было трудным, как у всех тогда. До июня 1941 года Иван Петрович успел получить профессию токаря-карусельщика. Он еще не знал, как его наблюдательность за работой отца, поможет ему остаться в живых.

Он работал на крупнейшем Тульском самоварном заводе, но грезил военной карьерой. Было непростое время, все знали, что приближается нечто страшное. В 1940-е годы завод перешел на оборонную промышленность, поэтому у дедушки была «бронь» от призыва в ряды Красной армии. А он все мечтал об армии. И осенью 1940 года он отправился служить в г. Брест сапером.

Первый день войны… 22 июня 1941. Гул снарядов, канонада выстрелов, непрекращающийся грохот, крики… Тяжелое ранение в ногу. Плен. Вот так началась Война для моего деда.

В лагере смерти Освенцим – Аушвиц он видел смерть много раз, встречался с ней лицом к лицу, но выжил.

О войне, о концлагере дедушка никому не рассказывал, больно было вспоминать. Однажды мой отец принес из библиотеки книгу Георгия Ивановича Свиридова «Ринг за колючей проволокой». Дедушка выхватил ее из его рук и стал жадно читать, строчку за строчкой… Как признался папа: «Я в первый и последний раз видел, как плачет мой отец». Все имена ему были знакомы. Обстановка, стены, чужие истории и судьбы вернули его в тот кошмар, который он так пытался забыть долгие-долгие годы.

В тот день он рассказал, как выжил и как сбежал. Остаться в живых ему помогла профессия отца. По всем бумагам концлагеря он числился сапожником по ремонту и изготовлению обуви для заключённых, состоящих из деревянной доски-подошвы и ремешков. Помимо этого он шил сапоги для фашистов из старых немецких сапог и плащ-палаток, скажем так, облегченный вариант. За что они подкармливали его хлебом, а он делился хлебом с другими. Делились заключенные не только хлебом, но и червями – опарышами, которые объедали отмёршую ткань ран, тем самым не давая возможности заражения крови. Черви были ценней хлеба: раненные узники передавали их друг другу как драгоценность, чтобы никто из надзирателей не заметил.

Годы в лагере были вечностью. Каждый день – был последним. В начале января 1945 г. фашисты отступали, заключенных стали группами перемещать вглубь Польши и в Германию. В одной из таких групп шли Иван Петрович и его два товарища. Во время отдыха колонны им удалось забежать в подъезд разрушенной многоэтажки и затаиться. Немцы очень спешили, так как советские войска уже рвались к Берлину. Но этой группе не удалось добраться до места, и уже через два дня всех пленных расстреляли.

Вернулся дед с войны при своем росте в 186 весом 46 кг, израненным, искореженным, но не сломленным. До августа 1945 г. он находился на лечении и только в сентябре был комиссован. Позже Иван Петрович признался: «Я никогда не думал, что буду жить, и у меня когда-нибудь будут дети».

Он прожил всего 60 лет. Но за свою не столь длинную жизнь он столько всего сделал!

К сожалению, у нашей семьи нет ни фотографий, ни писем с фронта, есть только воспоминания.

Из семейного архива Логвиновой Анастасии Владимировны, ведущего специалиста отдела методической работы учебно-методического управления департамента образовательной политики НИУ "БелГУ"